РУССКИЙ ЯЗЫК И ЛИТЕРАТУРА

Самым зрелый

Из всех, получивших аттестат зрелости в таганрогской гимназии вместе с Антоном
Павловичем Чеховым, самым зрелым казал­ся для преподавателей Зельманов; по мне­нию учителей, он подавал наибольшие надежды на то, что сделает дальнейшие успехи в русском языке.
Зельманов эти надежды оправдал: он был дельным и тру­долюбивым журналистом, писал гладко и бойко, хотя и не прославился. Прославился почему-то другой, не столь надежный, Чехов.
Эта параллель дает еще один удобный случай напасть на гимназию и подтрунить над недальновидными учителями: прогля­дели яркое, самобытное дарование и отме­тили усердную посредственность. Но в этом случае гимназия не должна бы нести упре­ка: она похвалила того, кто наиболее преуспевал в усвоении чужого, и не могла похвалить того, кто усвоением чужого был озабочен не в такой мере. От каждого ученика требуется усвоение преподанного, и от каждого работника точное исполне­ние заказа по данному образцу. Неточное усвоение, отступление от образца, привне­сение в работу своей выдумки оценивает­ся, как погрешность. Погрешностью часто и бывает. Отступление от образцов дается только художникам, — а их мало. Первые опыты таких отступлений и у больших художников могут быть безобразны на пер­вый взгляд. Законность такого отступления определяется правильным вкусом цени­теля,— а быть учителем русского языка — еще не значит иметь правильный вкус. Притом же школа так озабочена исполне­нием всех лежащих на ней обязанностей, что лишена возможности открывать литера­турные таланты своих учеников. Талантли­вые ученики обыкновенно платят ей тем же: довольно равнодушны к радушно предла­гаемым ее сладким плодам учения с горь­кими корнями.
Можно представить себе и такую школу, где таланты найдут признание. Но это не наша школа с ее нивелирующим строем, с ее программами, отметками, поведением, правилами, формами, не та школа, где Антон Чехов был только учеником такого-то класса. Чехов Антон по классному списку нумер такой-то. Где есть нумера, там много порядка, там все идет очень стройно, но там нет живой жизни.
А так как иной школы у нас нет, иной школы мы не знаем, то и не будем удивляться тем оценкам, которые школа дает своим ученикам.
В школьном шкапу лежат столько-то шаблонов; их вынимают и прикидывают на глаз к тому, к другому. К каждому какой-нибудь шаблон подойдет. А что останется за рамками шаблона, то лишнее, то можно обрезать. Отрок, гладко втиснувшийся в школьный шаблон, радует сердце школьно­го начальства. Вылезающие же из шаблона огорчают. И зачем вылезать? Шаблоны, право, хороши и приличны.