РУССКИЙ ЯЗЫК И ЛИТЕРАТУРА

Федор Кузьмич Сологуб (1863—1927) из­вестен прежде всего как лирический поэт и как автор романа «Мелкий бес». И поэзия Сологуба, и его роман пользовались популярностью у современ­ников, издавались и переиздавались много раз. Менее известна та часть наследия писателя, которая посвящена педагогике.

Педагогические статьи Сологуба, мелькнув на газетной полосе, там и оста­лись, они не включались в его собрания сочинений.
Эти статьи представляли особую цен­ность для автора: слишком много эмоцио­нальной и интеллектуальной энергии затра­тил он на написание этих статей, чтобы так скоро в них разочароваться. Статьи и заметки были опубликованы в 1904 году, в преддверии первой русской революции, а оба собрания сочинений (в 12 и 20 томах) вышли в 1910 году, в период реакции, когда резко усилилась цензура. Режим не допускал ни критики, ни тем более сарказ­ма, отличающего публицистику Соло­губа, для которого вопросы просвещения были не только чисто педагогическими. Он тесно увязывал их с вопросами поли­тическими, идеологическими, социальны­ми. В них художник высказал свои демо­кратические симпатии, свои раздумья над судьбами родины и сердечную заботу о ее будущем — детях.
Самые светлые и нежные страницы свое­го писательства Сологуб посвятил детям. Настроенный критически по отно­шению к социальной действительности, он готов принять бытие только за то, что в нем есть невинные дети, их радостный смех. Он требовательно повторял, что общество обязано отдать все лучшее детям, защитить их и создать им условия для гармоничного воспитания:

Постройте чертог у потока
В таинственно-тихом лесу,
Гонцов разошлите далеко,
Сберите живую красу —
Детей беспокровных,
Голодных детей
Ведите в защиту дубровых
Широких ветвей

Мысли, выраженные в стихах, писатель переносил в свою прозу. В романе «Тво­римая легенда» он «основал» государство Соединенных Островов, «где любили детей очень, школы для них устраивали красивые и удобные».
В правильном подходе к детям, в пра­вильно поставленном образовании Со­логуб видел не только путь к достижению научно-технического прогресса, но и сред­ство должного духовного развития чело­века, которое неминуемо приведет к пере­стройке общества на более гуманных на­чалах.
В педагогической публицистике писателя есть некоторые отголоски утопии (напри­мер, то же повествование об утопической стране Соединенных Островов). Однако мечта о школах «красивых и удобных» была утопична разве что в условиях старой России, в лучшие годы отчислявшей на об­разование одного жителя страны 80 копеек. При таком положении дел народное про­свещение держалось главным образом на всякого рода предписаниях, казенщине, растлевающей моральный дух работников школы, сделавшихся собственностью пра­вительства, ханжами и лицемерами.
Невежество, коварные интриги, злобные доносы, тупость, пьянство, хамство, разв­рат, безжалостное избиение детей — вот неприглядный, но, увы, натуральный порт­рет провинциального учителя, нарисован­ный кистью Сологуба в романах «Тяжелые сны» (1894) и «Мелкий бес» (1902). Ставшая притчей во языцех «передоновщина» — эта метонимия от фамилии главного персонажа романа «Мелкий бес» — потрясла русскую интеллигенцию идиотизмом и пошлостью. Причем, по заяв­лению автора романа, в его распоряжении были более вопиющие факты из провин­циальной жизни, в которые все равно никто бы не поверил, если бы он опи­сал их.
Конечно, в художественных произведе­ниях Сологуб абсолютизировал свои наблюдения, придал им характер все­общности. Это, как и сатира Джонатана Свифта, с которым в его писательстве много род­ственных черт, односторонняя картина со­циальной реальности, оставляющая в сто­роне то положительное, что происходило в жизни. Но цель русского художника, как и автора «Путешествий Гулливера», заключалась в отрицании не ради отри­цания, но ради изобличения человече­ской скверны, которую на людях принято прикрывать лживой маской всяческих пра­вил так называемого хорошего тона, ради изобличения, которое поможет бороться с фальшью, разлагающей общество.
Социальное устройство, при котором про­цветание одних обеспечивается за счет материального и духовного гнета других,— таков источник «передоновщины», лести, зависти, доносительства, коварства.
Сологуб хорошо был знаком с си­стемой образования тогдашней России и порядками, царящими в ней.
Сологуб отдал 25 лет жизни педагогической деятельности. В 1882 году девятнадцатилетним юношей он окончил Петербургский учительский институт и стал преподавать математику в городе Крестцы Нов­городской губернии. В стихотворной пове­сти «Кремлев», имеющей биографическую подоплеку, поэт писал, что «его служеб­ный путь угрюм и труден был». Общие вехи этого пути таковы: с 1885 году Сологуб учительствовал в городе Великие Луки, четыре года спустя — в городе Вытегра, в 1892 году возвра­тился в родной город, где в конце своей педагогической карьеры был избран чле­ном Петербургского уездного училищного совета. Завершилась его педагогическая карьера вынужденной отставкой в 1907 году, когда поэт тяжело переживал кровавую расправу над революцией и глубокое лич­ное горе. «Мелкий бес,— писал он поэту Г.И. Чулкову,— стережет черные дни и приходит пакостить. Как раз в те дни сестра перестала вставать с постели, за 2 недели до смерти меня внезапно уведомили, что на службе меня не отставят. Как раз в день ее похорон мой преемник требовал, чтобы я сдавал ему поскорее училище. Теперь требует, чтобы я поскорее, очищал его квартиру».
Такой финал не был неожиданным. Пытаясь, как сообщал он в ранних письмах к своему бывшему учителю В. М. Латышеву, внести жизнь в школьную рутину, посеять в сердцах детей, озлобленных нищетой, семена света и любви, усердствуя на просветительской ниве, писатель с самого начала вызвал неудовольствие коллег и работал под постоянной угрозой увольнения. Положение его было унизительным: по распоряжению начальства он ходил в школу босиком, а за проступки подвергался порке. Эти свидетельства времени заносил в дневники, а босые ноги — символ материальной нищеты — сделал сквозные образом своей лирики.
Демократическим пафосом, чувством любви, заботой о детях пронизана и педагогическая публицистика Сологуба тесно связанная с передовой общественной мыслью. Он выступал против тех, кто лукаво мудрствовал, что русский народ не любит просвещение и что оно не нужно и вредно ему. Он пояснял, что просвещение есть благо, которым хозяева жизни желают пользоваться в одиночку, и указывал на уважительное отношение народа к грамотности, на его неудержимое стремление к знанию. Он требовал, чтобы образование было доступно всем детям, независимо от национального и социальное происхождения ребенка.
Особое внимание Сологуб уделял вопросу нравственного воспитания. Он вскрыл порочность принудительного воспитания, при котором взрослые навязывают детям свои ничем не обоснованные убеж­дения и этим приучают к лицемерию и ханжеству. Педагоги, стремящиеся к тому, чтобы воспитанники смотрели на все их глазами, убивают личность учащегося, отучают его мыслить самостоятельно.
При воспитании важно учитывать характер и наклонности каждого ребенка. Влияние педагога на воспитанника может принести успех лишь при условии, если он знает воспитанника глубоко и сердечно. Терпеливая любовь и доверие к ребенку – первейшие свойства, необходимые педагогу. Такой педагог будет вознагражден, ибо, как считал Сологуб, неиспорченная природа детей гарантирует осуществление педагогического искусства.
Сологуб был убежденным противником не только телесного, но любого иного вида наказания ребят. Это вовсе не значит, что он стоял за потворство детским шалостям. Просто, считал он, не следует натягивать вожжи дисциплины. Заорганизаванность, доходящая до прямой слежки за детьми и навязывание им казенной формы одежды, – вещь недопустимая в педагогической практике. Образование должно служить развитию личности. Основное педагогическое требование Сологуба можно сформулировать так: не мешайте детям развивать свои природные способности, становиться образованными и честными людьми.
Предлагаемые вниманию выступления Сологуба на педагогические темы взяты с полос «Новостей и биржевой газеты». Выходившая в Петербурге с 1883 года изданием большого формата, газета придерживалась либеральных позиций, выступала с поддержкой прогрессивных реформ 1860-х годов и прав народов Российской империи на духовную самостоятельность. Ее редактировал О.К. Нотович — журналист, автор «Исторического очерка русского законодательства печати» и пьес, некоторые из которых ставилились на театральных сценах обеих столиц.
Газета стремилась правдиво освещать события внутренней жизни страны и за рубежом, критиковала воинствующие устремления царизма, за что многократно подвергалась запрещению. Газете были не чужды и злободневные вопросы литера­туры, искусства, культуры, просвещения. На ее страницах помещались рассказы, повести Н. С. Лескова, Д. Н. Мамина-Сибиряка, стихи Ф. К. Сологуба, а также беллетристика таких известных в ту пору писателей, как К.С. Баранцевич, П.Д.Боборыкин, В.И.Немирович-Данченко, Д.Л. Мордовцев. В «Новостях и биржевой газете» публиковались статьи В. В. Верещагина, Ц. А. Кюи, А. Г. Лароша, А. Н. Плещеева, В. С. Соловьева, К. М. Станюковича, В.С. Стасова и др

.Репетитор по русскому языку

Миф и современные мифологи

Природа мифа до сих пор остается опорой художественной речи. Что такое лирическая поэзия, как не миф поэта о самом себе? И мы умеем сопереживать поэту, потому что и в нашей обыденной речи солнце, дождь, береза, поле, река – словом, все наше окружение оживлено. Мы сами все олицетворяем, не замечая этого, потому что миф живет внутри нас, ведет незримое для нас существование. Это поэтические мифы, цель которых достижение образности и красоты, а потому они безобидны. Но в массе случаются и мифы, с помощью которых управляют общественным сознанием.