РУССКИЙ ЯЗЫК И ЛИТЕРАТУРА

Между тем  в литературных словарях олицетворение трактуется  как одушевление, что является искажением  этого литературоведческого термина.
Вот, например, участники басни Крылова «Квартет»  —

Проказница-Мартышка,
Осел,
Козел
Да косолапый Мишка
Затеяли сыграть Квартет.

Ни Мартышка, ни Осел, ни Козел, ни Мишка не нуждаются в одушевлении, потому  что все они одушевленные существительные, а вот каждый из них  и все они вместе за компанию — олицетворение спесивых и ни на что не годных людей.
Позволю себе привести целиком «Балладу о королевском бутерброде» Алана Милна  –

Король его величество
Просил ее величество,
Чтобы ее величество
Спросила у молочницы:
Нельзя ль доставить масла
На завтрак королю.

Придворная молочница
Сказала: - Разумеется:
Схожу, скажу корове
Покуда я не сплю! -

Придворная молочница
Пошла к своей корове
И говорит корове,
Лежащей на полу:

- Велели их величества
Известное количество
Отборнейшего масла
Доставить к их столу! -

Ленивая корова ответила спросонья:
- Скажите их величествам,
Что нынче очень многие
Двуногие, безрогие
Предпочитают мармелад,
А также пастилу! -

Придворная молочница
Сказала: - Вы подумайте! -
И тут же королеве
Представила доклад:

- Сто раз прошу прощения
За это предложение,
Но если вы намажете
На тонкий ломтик хлеба
Фруктовый мармелад, -
Король его величество,
Наверно, будет рад! -

Тотчас же королева
Пошла к его величеству
И, будто между прочим,
Сказала невпопад:

- Ах да, мой друг, по поводу
Обещанного масла...
Хотите ли попробовать
На завтрак мармелад?

Король ответил:
- Глупости! -
Король сказал:
- О, боже мой!! -
Король вздохнул:
- О, Господи! -
И снова лег в кровать.

- Еще никто, -
Сказал он, -
- Никто меня на свете
Не называл капризным.
Просил я только масла
На завтрак мне подать! -

На это королева сказала:
- Ну конечно!.. -
И тут же приказала
Молочницу позвать.

Придворная молочница
Сказала:
- Ну, конечно! -
И тут же побежала
В коровий хлев опять.

Придворная корова
Сказала:
- В чем же дело?
Я ничего дурного
Сказать вам не хотела.

Возьмите простокваши,
И молока для каши,
И сливочного масла
Могу вам тоже дать! -

Придворная молочница
Сказала:
- Благодарствуйте! -
И масло на подносе
Послала королю.

Король воскликнул:
- Масло!
Отличнейшее масло!
Прекраснейшее масло!
Я так его люблю!

- Никто, никто, - сказал он
И вылез из кровати,
- Никто, никто, - сказал он,
Спускаясь вниз в халате,

- Никто, никто, - сказал он,
Намылив руки мылом,
- Никто, никто, - сказал он,
Съезжая по перилам,

- Никто не скажет, будто я
Тиран и сумасброд,
За то, что к чаю я люблю
Хороший бутербро
(Перевод С. Маршака)

Эта тонко выписанная ленивая придворная корова, несомненно, является главной героиней  баллады. Она олицетворяет пустомелю,  из-за чьей бездумности могла произойти большая беда, ведь король, как и все его коллеги,  – тиран и сумасброд
Авторы, которые отождествляют одушевление и  олицетворение, привязывают этот термин к грамматике, относят олицетворение к стилистической фигуре,  а не к тропу. Грамматика подает категорию одушевленности и неодушевленности формализовано:  многое из живой природы она считает неодушевленным (молодежь, народ, крестьяне или  растения), а из неживой – одушевленным (покойник, мертвец, валет). Стилистические фигуры, являясь шаблоном построения речи, приемлют грамматическую формализацию, в то время как олицетворение, будучи тропом,  не дружит с абстракцией. Кроме того, стилистические фигуры – это высказывания, которые строятся из уже готовых языковых кирпичиков, среди которых могут быть и различные тропы, включая стершиеся от частого употребления олицетворение («сердце мне подсказало»), а олицетворение, поэтическое олицетворение, – это индивидуальное достижение художника слова. –

Что стоишь, качаясь,
Тонкая рябина,
Головой склоняясь
До самого тына.

А через дорогу,
За рекой широкой
Так же одиноко
Дуб стоит высокий.

Как бы мне, рябине,
К дубу перебраться.
Я б тогда не стала
Гнуться и качаться.

Тонкими ветвями
Я б к нему прижалась
И с его листами
День и ночь шепталась.

Но нельзя рябине
К дубу перебраться,
Знать, ей, сиротине,
Век одной качаться.

Суриков не одушевляет ни рябину, ни дуб. Они и в действительности, и в народнопоэтическом  сознании одушевленные.  Он создает с помощью олицетворения поэтические образы хрупкой красной девицы и могучего доброго молодца, разъединенных непреодолимым препятствием.
Олицетворение - это придание предмету или явлению каких-нибудь индивидуальных, точнее, личностных признаков. В этой связи становится понятным, почему собирательные существительные, называющие скопление живых существ, являются неодушевленными. Толпа,  войско, человечество нивелируют любую личность.
Разумеется, что действительно неодушевленные предметы при олицетворении одушевляются. Вот как Корней Чуковский произвел эту операцию над посудой  –

Мимо курица бежала
И посуду увидала:
"Куд-куда! Куд-куда!
Вы откуда и куда?!"

И ответила посуда:
"Было нам у бабы худо,
Не любила нас она,
Била, била нас она,
Запылила, закоптила,
Загубила нас она!"

"Ко-ко-ко! Ко-ко-ко!
Жить вам было нелегко!"

Несравнимо более поэтичным олицетворением одаривает своих читателей Маяковский в стихотворении «Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче», в котором собеседником поэта становится солнце   –

И скоро,
дружбы не тая,
бью по плечу его я.
А солнце тоже:
"Ты да я,
нас, товарищ, двое!
Пойдем, поэт,
взорим,
вспоем
у мира в сером хламе.
Я буду солнце лить свое,
а ты - свое,
стихами".

И уже совершенно чудесно применяет олицетворение Фет  –

Устало все кругом: устал и цвет небес,
И ветер, и река, и месяц, что родился,
И ночь, и в зелени потусклой спящий лес,
И желтый тот листок, что, наконец, свалился.

В этой картине, на которой схвачена ночь на пороге осени, воистину всё олицетворяется, даже «цвет небес», а «желтый тот листок» комом подкатывает к горлу.
Олицетворение – это придание черт человека какому-нибудь предмету, явлению, существу. Олицетворение – это очеловечивание.
Олицетворение следует отличать от одушевления, которое особенно часто встречается в культуре народов, близких к анимизму, например, у индейцев. Нередко к одушевлению прибегают и художники, очень склонные к метафоричности –

Кого позвать мне?  С кем мне поделиться
Той грустной радостью, что я остался жив?
Здесь даже мельница - бревенчатая птица
С крылом единственным - стоит, глаза смежив.
(С.Есенин)

Многие приведенные мной иллюстрации олицетворения связаны или с народнопоэтическим ощущением  или обращены к детскому, наивному  восприятию мира. Это не случайно. Олицетворение – явление очень древнее, восходит к нашим пращурам.  А мы ближе всего к ним в пору своей гениальности – в детстве. От олицетворения веет детской непосредственностью, наивностью даже в тех случаях, когда поэтическая речь заходить о такой высокой и абстрактной материи, как философия –

От моря до моря, от края до края
Мы учим и пестуем младшего брата,
И бабочки, в солнечном свете играя,
Садятся на лысое темя Сократа.
(Н.Заболоцкий)

Это, если не ошибаюсь, единственные во всей мировой поэзии бабочки, олицетворяющие учеников, жаждущих познания, которое несет в себе Человек.

Репетитор по русскому языку