РУССКИЙ ЯЗЫК И ЛИТЕРАТУРА

Самолюбие и славолюбие суть лучшие удостоверения бессмертия души человеческой.
К.П.Прутков

Каждый стремится увековечить себя, ради чего даже идут на злодеяния.

Что  известно, например, о Хеопсе, о его жизни, увлечениях, трудах? Мы знаем только, что он был фараоном, а еще то, что его посмертная память стоила бессчетному множеству людей жизни, загубленной при строительстве известной пирамиды. А сколько искателей скандальных приключений занимают местечко в истории? Сколько геростратов? Всех их объединяет бесплодие, пустота, разрушение. Все они по сути одинаковы, хотя их интересы со временем меняются. «Человек не имеет покоя до тех пор, пока он не найдет свой покой в Боге», - утверждал Августин Блаженный. В эпоху Интернета значение религии не столь важное, как при Августине, однако суть его высказывания изменилась всего лишь на букву: «Человек не имеет покоя до тех пор, пока он не найдет свой покой в блоге».
Тяжба со смертью характеризует и занятие творчеством, но в основе его лежат не преступные деяния различного рода фараонов, а созидательность.
Любой вид творчества прекрасен, хотя и утверждают, что не боги обжигают горшки. Разве есть разница между безымянным автором прекрасной древнегреческой амфоры и Ренуаром, расписывающим тарелки? Здесь одно и то же начало: созидание красоты, в жертву которой приносится самое дорогое, что есть у человека. Искусство – игра, которой творцы отдаются целиком. Оно укорачивает жизнь. Долгая жизнь Саади или Тициана обязана гену долголетия. Не трудись на ниве искусства, они прожили бы дольше, ведь искусство воистину требует жертв.
Далее я ограничиваю рассматриваемый круг созидательной деятельности человека искусством поэзии.
Известно, что в поэзии разбираются все. Однако известно и другое, что эти «все» поэзией считают всё, что написано стихом. Истинную поэзию тонко чувствуют только и только истинные поэты. Но вот кто является истинными поэтами установить можно, только и только чувствуя истинную поэзию. Таков парадокс, а вернее заколдованный круг. Вот сетование Кюхельбекера: «…Знаю на Руси сотни две - если не три - поэтов;  все они великие писатели (по крайней мере в своем кругу); все они  делают  честь нашему веку (по крайней мере сами в том твердо уверены)». Надо ли говорить, что и сам Кюхельбекер в душе считал себя великим поэтом, а не рядовым служителем Музы? От парадокса, как видите, трудно уйти.
Определением поэзии занимались гениальные умы. Однако их усилия не приблизили нас к пониманию поэзии. Слово Вольтеру: «Поэзия говорит больше, чем проза, при помощи меньшего количества слов». Увы, эта декларация не поддерживается художественной практикой: коротенькая «Тамань» Лермонтова говорит больше, чем все стихи Вольтера вместе взятые.
Какие определения поэзии не брать, все они, подобно приведенному определению Вольтера, не будут точными. В связи с этим рассыпается в пыль даже крылатое выражение, согласно которому поэтами не становятся, а рождаются, ведь не ошибся в поисках бессмертия Брюсов, который, будучи стихотворцем, числится в ряду поэтов, причем поэтов великих. Вот каковы метаморфозы на поле литературной битвы во имя бутерброда с маслом при жизни и посмертной славы!
Вывести точную формулу поэзии невозможно. Да это и не столь важно, потому что поэзию не понимают, а чувствуют. Правда, как мне кажется, все-таки можно договориться о том, что называть поэзией, а что стихотворчеством.

Настоящее и прошедшее,
Вероятно, наступят в будущем,
Как будущее наступало в прошедшем.
Если время всегда настоящее,
Значит, время не отпускает.
Ненастоящее - отвлеченность,
Остающаяся возможностью
Только в области умозрения.
(Перевод С.Степанова)

Апологеты Томаса Элиота считают эти его стихи гениальнейшими. Кабинетные мужи  находят в них множество аллюзий на важные исторические события и перекличку с чуть ли не со всеми великими мыслителями прошлого. Выходит – эти стихи являют собой трактат трактатов, требующий обширного комментария, который никак не обойдется без домыслов, натяжек, субъективизма, то есть предстанет не чем иным, как  шарадой шарад, претендующей на интеллектуальность, недоступную пониманию самого бога. Какого-нибудь места для чувства в этих гениальнейших стихах не остается. Между тем их автор и в самом деле возводится к гениальнейшим творцам: «Элиот не только повторил то, что, по его словам сделал Шекспир, – выстроил свои стихи в единую поэму, некую непрерывную форму, успевшую созреть и продолжающуюся разрастаться, но, в значительной степени, повлиял на парадигму, изменил мировоззрение, создал новую концепцию человека, потеснившую Фауста» (Гарин И.И., Век Джойса). Не стану опровергать насквозь коммерсантскую и заемную «парадигму» сочинителя сколь самоуверенных, столь и голословных утверждений. Да и интересует меня другой вопрос: если вышеприведенные гениальнейшие стихи потеснившего Гете называть поэзией, то к какому роду искусства следует отнести, например, такие строки творца «Фауста»:

Горные вершины
Спят во тьме ночной;
Тихие долины
Полны свежей мглой;
Не пылит дорога,
Не дрожат листы...
Подожди немного,
Отдохнешь и ты.
(Перевод Лермонтова)

Гете, вдохновленный Алкманом, создал стихотворение, в котором нет аллюзий на исторические события. В этом стихотворении вообще нет никакого события, никакого действия: горные вершины спят, дорога не пылит, листы не дрожать, да и путнику обещан  покой. Гете было свойственно писать подобные стихи, а  песня обезумевшей Гретхен лишена даже какой бы то ни было мысли:

Чтоб вольнее гулять,
Извела меня мать,
И отец-людоед
Обглодал мой скелет,
И меня у бугра
Закопала сестра
Головою к ручью.
Я вспорхнула весной
Легкой птичкой лесной
И – лечу!
(Перевод Б.Пастернака)

Здесь все отсутствует: и мать, и отец, и сестра, и птичка, и бугор, и ручей, а мы вновь, как и при чтении первого стихотворения Гете, тихо сходим с ума от эстетического переживания.
Итак, если «глубокомысленный» Элиот – поэт, то кем является «бездумный» Гете? Ответ напрашивается сам собой, ибо иное не может допустить наше врожденное чувство. Элиот – стихотворец, верный духу вскормившей его социальной прослойки, враждебной любому проявлению прекрасного. А Гете – поэт, поклоняющийся естественному, природному началу, то есть чуткому и высокому духу предка.
Поэзия относится к явлениям чисто эмоциональных движений души. Цель ее – она сама, а не история, философия, физика, математика. Поэзия исполнена собственной музыки. В поэзии слово многоголосо, оно возвращает читателя к пращуру, окруженного музыкой природы. Эта музыка складывается из гармонической связи слов стихотворения. Но многоголосие поэзии не увлекает в сторону от трепета сердца, от чувства. Пращур творил сердцем, творил поэзию, а не бесчувственную интеллектуальную остуду. Ему и следует  Гете. Несомненно, когда Баратынский писал о Гете, он вообразил пращура:

С природой одною он жизнью дышал:
Ручья разумел лепетанье,
И говор древесных листов понимал,
И чувствовал трав прозябанье;
Была ему звездная книга ясна,
И с ним говорила морская волна.

Эти простые, но точные и волшебные строки выражают впечатление от Гете как о божестве поэзии. Они же проводят четкий водораздел между поэтом и стихотворцем, между «звездной книгой» – небом и книгой – библиотечной пылью. Стихотворец отличается от графомана лишь высокой техникой письма и тем, что высасывает стихи из книги, в то время как его собрат – из пальца.  А еще – графоман стихийнее стихотворца: он убивает поэзию неосознанно, страстно веря в то, что служит ей. А стихотворец осознанно и целеустремленно направляет силы на то, чтобы, по слову Брюсова, занять строчку в энциклопедии.
Остается сказать, что пропаганда власти предержащих всегда причисляет своих адептов к лику бессмертных: обратите внимание, в честь каких «поэтов» новая российская власть открыла музеи.

Репетитор по русскому языку

Визитки русских поэтов

Ну что стоит рвануть на груди рубаху и объявить себя в доску своим парнем или, скажем, семижды героем России? Я подобным не занимаюсь, хорошо помня слова Карла Маркса обо мне: «Не важно, что о себе думает Яков. Важно, что он из себя представляет в действительности». Но ведь не всех удостоил своим внимаем Маркс. Вот и появляются на свет подобного рода визитки: «Кречетов-Полубояринов Федот Богданович. Поэт. Секретарь Союза писателей. Лауреат 222 премий и номинант на Нобелевскую премию. Действительный член 666 академий. Автор 999 стихотворных книг и многих различных сочинений в прозе, драматургии и публицистике».

«И чуточку жалко, и чуточку грустно...»

Чаще, чем с целью мистификации, сближение в поэтике происходит тог­да, когда поэт пишет из чувства благодарности либо по иным причинам, в манере своего учителя, друга, товарища. Не будь доподлинно известно, кто автор стихотворения «Я помню чудное мгновенье», оно приписыва­лось бы Жуковскому, ибо исполнено в ключе его поэтики.

Интонация в художественной речи

На нужную интонацию нас настраивает эмоционально-образное содержание художественного текста, а достигается она поэтом различными ритмико-синтаксическими и стилистическими средствами.