РУССКИЙ ЯЗЫК И ЛИТЕРАТУРА

РЕПЕТИТОР РУССКОГО ЯЗЫКА И ЛИТЕРАТУРЫ
персональный сайт репетитора русского языка и литературы
Заметки о лирической поэзии (Часть Y – Отличие поэзии от прозы)
«Умная» оглядка отличает не только историков, но всех прозаиков. Видимо, поэтому прозаика не сравнивают с ребенком. Однако все равно поэзию от художественной прозы отличить трудно, тем более в литературе новейшего времени, когда поэты пишут и верлибром, а прозаики прибегают к стихотворному размеру.
Самым распространенным является мнение, согласно которому поэзию отличает от прозы то, что она экономнее прозы. Действительно, очень часто стихотворение несет в себе художественный заряд целой повести или романа. Однако это признак не только поэзии, потому что, хотя и редко, он проявляется и в художественной прозе. Вот целиком текст рассказа Бунина «Телячья головка».
«Мальчик лет пяти, веснушчатый, в матроске, тихо, как завороженный, стоит в мясной лавке: папа пошел служить на почту, мама на рынок и  взяла его с собой.
– У нас нынче будет телячья головка с петрушкой, – сказала она, и ему представилось что-то маленькое, хорошенькое, красиво осыпанное яркой зеленью.
И вот он стоит и смотрит, со всех сторон окружен чем-то громадным, красным, до полу висящим с железных ржавых крючьев короткими, обрубленными ногами и до потолка возвышающимися безголовыми шеями. Все эти громады спереди зияют длинными пустыми животами в жемчужных слитках жира, а с плечей и бедер блещут тонкой пленкой подсохшего тучного мяса. Но он в оцепененье смотрит только на головку, которая оказалась лежащей прямо перед ним, на мраморной стойке. Мама тоже смотрит и горячо спорит с хозяином лавки, тоже огромным и тучным, в грубом белом переднике, гадко испачканном на животе точно ржавчиной, низко подпоясанным широким ремнем с висящими толстыми сальными ножнами. Мама спорит именно о ней, о головке, и хозяин что-то сердито кричит и тычет в головку мягким пальцем. О ней спорят, она же лежит неподвижно, безучастно. Бычий лоб ее ровен, спокоен, мутно-голубые глаза полузакрыты, крупные ресницы сонны, а ноздри и губы так раздуты, что вид имеют наглый, недовольный… И вся она гола, серо-телесна и упруга, как резина…
Затем хозяин одним страшным ударом топора раскроил ее на две половины и одну половину, с одним ухом, одним глазом и одной толстой ноздрей швырнул в сторону мамы на хлопчатую бумагу».
Этот коротенький  рассказ о нервном потрясении ребенка открывает безграничный простор для фантазии. В него могут поместиться несколько романов, подобных эпопее Пруста «В поисках утраченного времени».
Или вспомним, как Робинзон допытывался у Пятницы, есть ли у его племени религиозные верования. Пятница их отрицал. Но вот однажды он завел речь о трех мужчинах, которым дозволялось подниматься на гору. Робинзон полюбопытствовал, чем они там занимаются? Пятница, хотя сам не был тому свидетелем, твердо ответил, что они тычут пальцем в небо и произносят: «О!»
Адама можно было бы счесть за величайшего поэта, если бы не эти соплеменники Пятницы. Они вместили в один единственный звук не только все живые существа, которым имя дал Адам, но и вообще все, воплотившееся в Творце. Им воистину удалось проиллюстрировать, что слово – это бог.
Итак, и художественная проза достигает предельной лаконичности. Более того, она способна передать «содержание» поэтического произведения. Единственное отличие художественной прозы от поэзии в том, что проза не способна выразить сокровенную сущность, дать ощущение невыразимости, которое возникает при встрече с поэзией.
В отличие от других творцов поэт существо зависимое. Закажи эпику поэму, композитору реквием, живописцу портрет, скульптору статую, все будет исполнено. Опытный прозаик даже знает, какое число дней, недель, месяцев он затратит на очередной роман. Екатерина II не единожды просила «своего собственного поэта» написать еще что-нибудь в духе «Фелицы». Державин очень старался потрафить обожаемой императрице, целыми днями просиживал дома взаперти перед чистым листом бумаги, но у него ничего не вышло, потому что к нему так и не пришло вдохновение. В поэзии выразительных средств много больше, чем в танце, музыке, живописи, скульптуре и архитектуре вместе взятых. Все эти средства удерживать в голове одномоментно невозможно. А ведь каждое из них к тому же имеет свойство производить как положительный, так и отрицательный эффект. И нет здесь ни учебников по композиции, ни справочников по сопромату. Все это поэту заменяет вдохновение, то есть не интеллект, а чувство. Поэт или вдохновенно создает поэзию, или складывает стихи, занятый мыслью, что он пишет и какими техническими средствами лучше выразить это. Опираясь на интеллект, он стреноживает чувство, которое уводит к древним, роднящим род человеческий, пластам –  

Люблю дымок спаленной жнивы,
В степи кочующий обоз
И на холме средь желтой нивы
Чету белеющих берез.

Разве музыка – хоть и самого Баха – способна передать  волнующие корни «четы белеющих берез»? Лермонтов не был знакóм с сагой о Ньяле, в которой впервые в европейской литературе была выражена идея патриотизма. Ньялу на родине грозила насильственная смерть, но когда все было приготовлено для его отплытия в чужие края, он отказался от спасения, молвив, стоя у порога своего дома: «На кого я оставлю эти две березы?» И вот через века эта «чета берез» чудодейственно всплывает в России. Музыка для такого таинства не приспособлена. Под одну и ту же мелодию одни народы провожают в последний путь покойников, а другие – играют свадьбы. Но никто не станет веселиться, читая стихи о смерти любимой матери. Только поэзия обладает всеобщим языком. Японцы чуть ли не в каждом стихотворении упоминают сакуру. Но мы не числим их параноиками, потому что у нас самих чуть ли не в каждом стихотворении своя сакура, береза.
Когда вдохновение проходит, вступает в действие интеллект, чтобы завершить стихотворение. Он улавливает параметры, которые были заданы вдохновением, и следует им. Стихи поэта, которые не озаряются сполохами вдохновения, не отличаются от стихов, которые выстраивает стихотворец, потому что последний не уступает первому в технической оснащенности, а нередко даже превосходит. Это превосходство основано на том, что стихотворцы, отлученные природой от стихии поэзии, с головой ныряют в стихию стиха. Вот в своем роде уникальное свидетельство Терапиано, повстречавшего Мандельштама в кафе: «Невысокий человек, лет 35-ти, с рыжеватыми волосами и лысинкой, бритый, сидя за столом, что-то писал, покачиваясь на стуле, не обращая внимание на принесенную ему чашку кофе. «Поэт, решил я, но кто?» В это время в «Хлам» вошел Маккавейский. Я поделился с ним моими наблюдениями. Решительный в таких случаях, с обычной своей изысканной любезностью, Маккавейский представился. – «Осип Мандельштам», – последовал ответ незнакомца. Через несколько минут разговор уже шел о стихах; точнее, Маккавейский говорил и задавал вопросы.
…Оказалось, только что приехав в Киев («подкормиться, на севере – холодно»), Мандельштам пошел осматривать город и случайно забрел в «Хлам». «Я пишу стихи медленно, порой – мучительно трудно. Вот и сейчас никак не могу окончить давно начатое стихотворение, не нахожу двух заключительных строк», – с серьезным, глубоким выражением лица и в то же время с какой-то детской доверчивостью, поделился своим затруднением Мандельштам. Это было его прекрасное стихотворение «На каменных отрогах Пиерии»… В последней строфе: «Где не едят надломленного хлеба, / Где только мед, вино и молоко» – не хватало двух заключительных строк, которые Мандельштам искал и здесь, в «Хламе». С присущей ему формальной находчивостью, Маккавейский подсказал: «Скрипучий труд не омрачает неба, / И колесо вращается легко!» Если вслушаться в музыку двух последних строк стихотворения, эти строки суше и фонетически бледнее мандельштамовских. Я был очень удивлен, когда Мандельштам принял их».
Поэт с легкостью доверил стихотворцу сочинить за себя строки, причем не какие-нибудь, а завершающие, и тот, надо сказать, справился с задачей на славу. Зря, завидуя своему более удачливому собрату по цеху, Терапиано в ослеплении унизил поэта. Мандельштам, подобно Батюшкову, Фету и Сологубу, обладал божественным слухом. Если предложенные ему строки были бы «суше и фонетически бледнее», то он отмахнулся бы от них как от надоедливых мух.
Может показаться, что я обесцениваю сознательные усилия поэта, работу интеллекта. Это совсем не так. Не согласен я и с Лютером, назвавшим разум «девкой дьявола». Но он, разум, несомненно, является девкой познания, а не музой. Я подчеркиваю, что без пламени вдохновения никакие интеллектуальные усилия не дадут поэтического результата и вместе с тем утверждаю, что работа интеллекта является единственной гарантией того, что вдохновение не пропадет за здорово живешь. Мандельштам пишет –

Сохрани мою речь навсегда за привкус несчастья и дыма,
За смолу кругового терпенья, за совестный деготь труда.

Без этого «дегтя труда», без неимоверных усилий, невозможно существование значительных произведений. Вдохновение никогда не одаривает поэта завершенным стихотворением. Оно порождает одну, две, три строки, а чаще – какое-нибудь созвучие, ритмический гул, необычное сопряжение двух слов, отсвет от какого-то непонятного предмета, предощущение чего-то прекрасного. Этот трепет души поэт может передать только благодаря волевому усилию и эмоциональному возбуждению, которое он всем своим существом поддерживает в себе. Причем это состояние столь хрупкое, что любое внешнее вмешательство разрушает его, что приводит поэта в бешенство. Если подавляющее большинство поэтов творили бы не в уединении, то число убийств резко возросло бы. И парадокс заключается в том, что чем больше затрачивается интеллектуальных усилий, тем больше выигрывают стихи, потому что в них все меньше остается следов «дегтя труда».
Продолжение
Заметки о лирической поэзии (Часть IY – Поэты и прозаики)

Формируясь в детстве, поэт обязан ему и своей прямолинейностью. Ни один поэт не обладает гибким, эластичным характером, что осложняет его существование в быту, но без чего поэт не может существовать как поэт.

Заметки о лирической поэзии (Часть YI – Многозначность слова)

Если его поместить в научный текст, оно будет стремиться к единственному, терминологическому, значению. В тексте художественной прозы слово тоже имеет обычно одно или два значения, если употреблена метафора, ирония и подобное. Однако стоит слово включить в стихотворный текст, как оно стремится стать тираном.

Заметки о лирической поэзии (Часть YII – Поэзия и стихотворчество)

Обновлено ( 30.08.2017 20:44 )
Просмотров: 6966
 
Код и вид
ссылки
<a href="http://pycckoeslovo.ru/" target="_blank"><img src="http://www.pycckoeslovo.ru/pyccslovo.gif" width=88 height=31 border=0 alt="репетитор по русскому языку"></a> репетитор русского языка

Тел. 8-499-613-7400; 8-915-148-8284, E-mail: pycckoeslovo@mail.ru Все права защищены.