РУССКИЙ ЯЗЫК И ЛИТЕРАТУРА

Откуда есть пошел верлибр установить труднее, нежели  откуда есть пошла Земля Русская.
Не помогают решить этот вопрос и словари, указывающие, что верлибр от французского «vers libre», а значит, из Франции и пошел он гулять по свету.  Такое мнение о происхождения верлибра (или, выражаясь по-русски, свободного стиха) противоречит фактам.

Так, в России свободный стих начал использоваться веком раньше, чем во Франции.
Одним из первых русских верлибристов следует считать Григория Александровича Потемкина. Вот что он писал государыне в феврале-марте 1776 года, волнуясь из-за влюбчивости  дамы своего сердца:

Моя душа безценная,
Ты знаешь, что я весь твой,
И у меня только ты одна.
Я по смерть тебе верен,
и интересы твои мне нужны.
Как по сей причине,
так и по своему желанию,
мне всего приятнее
твоя служба и употребление
заранее моих способностей.
Зделав что ни есть для меня,
право не раскаешься, а увидишь
пользу...

Екатерина II спешно успокоила своего фаворита, бывшего ей необходимым и в качестве государственного деятеля:

Знаю.
Знаю, ведаю.
Правда.
Без сомненья.
Верю.
Давно
доказано.
С радостию, чего!
Душой рада, да
тупа. Яснее скажи...

Конечно, любящие сердца бьются в унисон. Но созвучности этих посланий способствовало и другое обстоятельство. Думается, что Потемкин прибег к форме свободного стиха не случайно, ведь эта форма стала в то время модной в литературе земли немецкой, с культурой которой никогда не порывала русская императрица, прозванная Великой. Но сей вопрос выходит за рамки разговора о свободном стихе. Здесь важно то, что с верлибром вполне справилась Екатерина II, которой совершенно не давался метрический стих. А верлибр, как видите, дался, потому что  верлибр вовсе не стих.
Ни одно из ныне известных определений верлибра не является полным, а потому – точным. Самым точным (правда, чрезмерно длинным) определением верлибра может быть только перечисление всех свойств стиха под знаком минус. В силу этого относить верлибр к стиховедению ошибочно. Верлибр – это любой текст, выстроенный столбцом, что придает ему внешнее сходство со стихом. Однако нельзя же все, выложенное столбцом, считать стихами. Скажем, таблицу умножения. Или законы Хаммурапи – самый древний из известных на сегодняшний день верлибров. Или самое образцовое  произведение верлибра – орфографический словарь.
Страстные пропагандисты  верлибра пустили гулять по миру разные похвальные байки о нем. Пока остановлюсь лишь на самой главной из них, в которой утверждается, что метрический стих сковывают творчество, а верлибр предоставляет автору  полную свободу для выражения его самых глубоких чувств и  мыслей. Если  это было бы  на самом деле так, то ни один сколько-нибудь уважающий себя автор не пользовался бы не только метрическим, но и «свободным» стихом, потому что эта самая «свобода» свободного стиха требует определенной разбивки текста на строчки, чтобы получались столбцы, чего не требует проза. Иными словами,  пишущая братия состояла бы из одних прозаиков и тех драматургов, которые пишут прозой.
Верлибр следует называть свободным стихом в том смысле, что он ведет к еще  большей свободе от поэзии, чем стих метрический и рифмованный, когда последним пользуются стихотворцы, а не поэты. В силу этого верлибр – катастрофически опасное явление, увеличивающее число «поэтов» в геометрической прогрессии. Скоро земля лишится лесов, которые пойдут на изготовление бумаги для изданий их глубокомысленных творений. Человечество погибнет. На земле останутся только верлибристы в противогазах. И тогда, конечно, никто не будет возражать, что творчество каждого из них несравненно глубокомысленнее писаний, например, Гете, который вообще не признавал верлибр.
Другая очень распространенная байка о верлибре гласит, что овладеть свободным стихом сложнее, чем метрическим. Это, мягко говоря, кабинетная выдумка. Как мы видели, верлибры умела составлять даже Екатерина II. Верлибр сподручен любому человеку. Я в одно мгновение проиллюстрирую это. Вот мой верлибр:

Мама мыла раму.

Хотя эта фраза заимствована из того букваря, на котором выросло несколько поколений моих соотечественников, но в качестве верлибра применена впервые мною. Другим новшеством является то, что за всю историю верлибра  мой верлибр (хореический размер здесь случаен), моностих. Этот моностих, несмотря на свою краткость, по объему возможных переживаний превышает многотомный роман Пруста. И наконец, мой верлибр дает полную свободу личным переживаниям каждого читателя, не зависимо от того, ел ли он когда-то печенье под названием «Мадлен», как у Пруста, или малосольные огурцы.
Этот же верлибр можно записать и таким образом:

Мама
мыла раму.

Если кому-то нравится еще большая  эмоциональность, то, пожалуйста:

Мама
мыла
раму.

Еле заметным росчерком пера этот верлибр можно превратить в шедевр индийской поэзии:

Мама
мыла
Раму.

Любому, кто хоть чуточку наделен чувством поэзии, очевидно, что все эти мои новаторские и гениальные верлибры – сугубая проза.
Верлибр –  одно из средств прозаизации поэзии. Вот, например, верлибр Фета, тончайшего лирика:

Я люблю многое, близкое сердцу,
Только редко люблю я...
Чаще всего мне приятно скользить по заливу, –
Так, –  забываясь

Под звучную меру весла,
Омоченного пеной шипучей, –
Да смотреть, много ль отъехал
И много ль осталось,
Да не видать ли зарницы...

Эти строки в столбик мало чем отличаются от прозы, причем неудачной прозы.
Так нужен ли верлибр? Конечно, нужен. Еще Державин отметил, что есть такие чувства и настроения, которые, по его убеждению, не следует выражать рифмованным стихом. От себя замечу, что верлибр хорош тогда, когда предстоит излиться настроению, подвешенному между поэзией и прозой. Если такое настроение передать метрическим стихом, то получится красивость, а если прозой – сухость.
В заключении отмечу, что доморощенные верлибристы не от большого ума борются с рифмованным стихом. Наш слух, как и слух, например, китайцев, персов, арабов, рифма услаждает. Так что рифменный стих пребудет во веки веков, пока есть  она – Земля Русская.

Репетитор по русскому языку

Ассонанс служит стилистическим средством, усили­вающим выразительность эмоциональной речи. Однако эстетическим эффек­том ассонанс превосходит аллитерацию. И не то чтобы аллитерация была хуже ассонанса. Просто ассонанс попадается много реже аллитерации, что обусловлено причиной объективной.

Диссонанс в отличие от ассонанса известен в словарях под одним значением. Этот термин служил для названия такой рифмы, в которой разнозвучие ударных гласных скрашивается созвучием соседних звуков, в отличие от ассонансной рифмы, где созвучие покоится преимущественно на совпадении ударных гласных.

Метафора l в широком понимании - любое слово или выражение, употребленное в переносном смысле: часы бегут, время летит, угрызение со­вести или ее пробуждение и т. п. Такие метафоры, обыденные для нашей речи, относятся к явлениям общенародного языка, а не художественной об­разности, если, конечно, в системе поэтического текста они не приобретают иных смысловых оттенков.