*** Как же тебя не любить такую рыжую, Пижма, подсолнух, солнышко летнее, Ленты сбегают с грудей горными лыжами, Стрижки не знают ко́сы твои чудесные!
Лестно тебе, что встречный тобой любуется, Улица светится и от тебя красуется, Спутница радости, солнца и восхищения, Ты воплощение Музы, ты вдохновение.
* * * С лепестка на ладошку поймай огневую росинку И косынкой накрой несказанный небесный огонь, А не то как с ладони моей выпьет солнце, Что смеется, как робок я с милой, желанной, тобой. Бой надежды с небес, с колокольни воскресной церквушки. Ушлый я. Я дождусь трепетанья ладошки твоей. В ней росинка моя, отражение солнца, свиданья – Ожиданье любви, от которой и ты не уйдешь. * * * Идите и размножайтесь Г.Б.
Ах, как твои веления чисты, Единосущный! Когда несешь желанную в кусты, Она воздушна.
Несешь и забываешь для одной О всем на свете, Как будто впрямь уходишь от земной К небесной тверди. * * * Не поймешь спросонок, чьи они, зачем Огненные кольца на моем плече?
Лишь причалил нежно – отворил я руды, А теперь ночами гаснут изумруды.
Что скажу дороге, золотой меже? Наклонилось лето к осени уже.
Не со мной так с кем-то так же б накололась, Перелив желанья в светлую покорность.
И чего же ради, если летний зной Каждая девица манит новизной?
Что скажу, как вспыхнут радостью на утре Очи зелены́е, огненные кудри? * * * После сна распахнулись блаженно глаза – Бирюза оторочила дымку опала – И упала ты тенью в объятья мои – И вернулась на землю ее невесомость. Скромность трав полевых и нескромность любви – И дыханье как облачко – дымка опала – Вновь упала ты тенью в объятья мои – И вернулась мне с неба его невесомость. * * * В окно продеваются сполохи, Как красная нитка в иглу. Осыпалась ветка черемухи Поневой твоей на полу.
И слезы беды или радости, А может быть, ливень в окно, А может быть, то, что из праздности Нам в юности знать не дано.
Годами приходит бессонница, Как нить за иглою, в избу, И чудится, что кто-то молится В слезах за мою не судьбу. *** Длинноногая пушинка на моих руках, В облаках, как на перине, утонуть бы нам.
Ты притихла, ты не дышишь, мертвая лиса, За леса несу тебя я, где трава густа.
Вот пылает в иван-чае розовый рассвет – И в ответ им твои кудри, огненный ответ. * * * Словно молодость, вдруг испарилась лесная тропинка – Костяника вокруг в каплях крови в Кощеевом царстве. Здравствуй, жизнь незнакомая, – робость, растерянность, трезвость, – Неизвестность обратных путей в недалекую юность. Улыбнулась когда-то мне девушка в пестрой косынке – На простынке остались лесные следы костяники. А тропинки к другой уводили зазнобе, Чтобы вновь выводить меня к новой тропинке. * * * Свет предзакатный веет нездешним, И в налетевшей оттуда печали Не отличаю избы и срубы, Губы твои от плакучей березы.
Розы гуляли за старой калиткой, Яркой улыбкой тебе подражая, Рая другого вовек не бывало – Алые губы и алые зори.
Взором будила желанья и нежность, Нежность тонула во взоре бездонном… Ныне бездомный, я радуюсь дому, Помню как есть тебя, ангел крылатый.
Свет предзакатный веет нездешним, И в налетевшей оттуда печали Не отличаю избы и срубы, Губы твои от плакучей березы. *** Я забыл твое имя, но помню сирень за окном, За окном соловьи рассыпаются в звездные трели, Акварели луны – поцелуи цветут на стене – На стене вместе с телом сливаются в нежности лбы. Я забыл твое имя, но вновь соловьи за окном – И верх дном мое сердце – все ищет тебя – свою рану. Словно ранний рассвет, разгорается в сердце огонь, Ты не тронь мою рану, пожалуйста, Радость, не тронь. * * * Как в омут, бросается в реку с ветвей зимородок – И плеском серебряным не ослепляет вода. Когда разохотится в травах весенних природа, Возьми себя в руки и женщине милой отдай.
Как гулом разгульным грома громыхают в предгрозье, Ты ей обещай невозможную рыбку словить, Мелькнет золотая чешуйка рябиновой гроздью, И в милой под сердцем заплещется память любви. * * * Не ты была моей, а сон, в котором Смешались лес, поля, река, контора, Весы и ягоды, шуршанье денег, Старушки, что всегда на понедельник Выстраивают очередь к весам Так, словно все спешат на небеса, А потому в округе воздух летний Наполнен гудом, лебединой сплетней, Которой звуки мне всего милей – Как бы не сон, а ты была моей. * * * Допить уходящее лето К пруду опустилась луна – И тяжестью великолепной Меж нами легла тишина.
Утратой прокисшие утра Прогонит бодрящий мороз, Так жизнь расправляется мудро С безумием чувственных гроз.
И вот величавой царевной Ты даришь последний мне час, Пред тем как чужая деревня Забудет и лето и нас. *** Море и рокот, солнце и ветер, Светел твой взгляд, как нежданная радость, А на ресницах осталась росинка – Очень красивая капелька моря.
Зори встречать нам теперь, моя нежность, На побережье, как мы, одиноком, Где ненароком судьба нас связала, Нет, не судьба – твой трепещущий локон. *** Губы к губам – а дальше беспамятство… Ластятся волны к ногам – ты здесь проходила… Неуследимо просыпается память – Губами ведь теперь ее не вернешь. –
Дождь, как слезы теплый, полнит море, А ты упорно не идешь из головы, Где львы-альбиносы когтят небо, Как гребень расчесывал твои волосы.
Голосом неутоленной любви моей – Всех морей мира, ветра, солнца, Вселенной – Да будь ты благословенна! – шепчешь ласково что-то, И этот шепот и нежность, как вечность, нетленны.
2 Вороное со скворцовой крапинкой сказочное небо, Словно небыль, невидалью над опушкой опушило В тьму аршинов шаль вселенной на прогулке;
Гулко вскрикнув, сова загнала полевок на луну; Одну из них, поседевшую со страху, окутало облако Войлоком – и она в своем прежнем и небесном окрасе
Стала еще прекрасней, прогуливаясь по вселенной Селеной, воспетой некогда гуманнейшим Эсхилом Милой и ярчайшей, а не моей – нежной и пугливой. *** Шепчут волны-двойчатки, словно губы любимой, И за каждою милей обостреннее слух И тусклее петух – предзакатное небо.
Где бы я ни встречал златоперые зори – В море или в дали, на чужом берегу – Не могу о тебе я не вспомнить – любимой.
Мимо солнце проходит в красоте золотистой, Вот и листья украсили вновь листопад – Шелестят по земле о тебе, незабвенной. *** Режет соленую воду киль, Миль уже тридцать меж нами, Стадами текут к тебе облака И, как река, кильватер.
Хватит, наверно, холить печаль, Как на причале простились, Милость твоя – сухой поцелуй, Мол, не ревнуй, как выйдет.
Солнце в зените. Мне хорошо – Я еще тебя не ревную, – Мне бы морскую царевну найти, А тебе не ходить в пивную.
Режет соленую воду киль, Миль уже сотня меж нами, Стадами текут к тебе облака И, как река, кильватер. *** Уж какая подруга изменяет любя! – Без меня ей смертельно тоскливо одной, – Как волна за волной, исчезают они От любви – от страданья – в спасительный сон.
Я не вижу, как звезды за тучами дышат, Я не слышу, как ветер, вырастая, крепчает, А случайно проснусь я в объятиях ночи – Неумолчно поют колыбельную волны. *** Знает горесть мою лишь Каспийское море – Скоро берег, а там скорпионы и люди. Груди юной волны как у юной невесты – Вместо шторма любви лишь мечта о прелестной. Но известно вперед, чем мечта обернется – Будет солнце средь дня, а под вечер – прохлада... И награда за влюбчивость и за терпенье Пенье волн среди ночи да кисть винограда. *** Вновь выплывает имя твое Сквозь забытье страданий, Давняя боль все равно что любовь, Как это ни странно.
Страны исчезнут и города, Никогда их не будет на карте. В марте тебя я поцеловал, Ты была в голубом платье.
Нежно ладит цвет голубой Нет, не с тобой, а со светом. В этом мире всему виной Имя твое с ветром.
Слезы, а, может, рябит на пруду? Лучше в аду, чем в рае, Я ни туда, ни туда не приду Встретимся в тумане.
Или просто в моем бреду Когда ничего не станет. Странно, что я тебя люблю И не перестану. * * * Ветерок. Песок колючий. Каждый лучик как игла. Ты легла на спину, к солнцу возвышая купола.
Напрямик или наискось, но тая палящий пыл, Тьмы паломников, как в Мекку, к ним направили стопы.
Ты лежишь себе недвижно и плывешь в небесный град – Так горят под солнцем южным взоры страстные ребят.
Море плещет изумрудно, а приносит к берегам Жемчуга, чтобы смиренно бросить их к твоим ногам. *** Тонкостанная туркменка – плечи-вечера, Мечен звездами чудесный блеск ее очей И ночей моих бессонных сладкая печаль, Где причал под Красноводском звезды те считал.
Суета все в этом мире, суета сует, Как сказал поэт библейский на закате дней, Но верней всего на свете юность и печаль И причал под Красноводском, где любовь встречал. * * * Вновь в светлой синеве севанская форель, Свирель и лилия вся дымке сновиденья, И, молодея, жизнь вновь уплывает в лето, Где в светлой синеве севанская форель. Пусть трель в листве садов умолкла до весны, Но сны мои поют про давнюю любовь, Вновь в светлой синеве севанская форель, Свирель и лилия вся дымке сновиденья. * * * Когда ты делила со мной тишину И страну Араратской долины, Я думал, из глины бог вылепил нас, Чтоб сейчас же слепить меня с милой.
Нам грешным с орешника пел соловей, Сыновей нам сулила кукушка, На ушко тебе я безумства шептал, Идеал мой – красавица, душка.
Ты праздник, ты райские дни мне дарила И крылья лететь до Венеры, Но был я не первым и стал не последним Со дня сотворения мира. *** Твои миндалевидные глаза – две вишенки На вышивке старинной из Киото Работы бесподобной мастерицы.
Ты – светлолицый ангел, облик твой Звездой ярчайшей ослепил сквозь мрак, Он, как маяк, пронзил незрячесть ночи.
А в мочках по серебреной серьге В игре опала с ярким изумрудом – Как чудно зеленеть листве в снегах! –
В садах, где сакура цветет, ты расцвела. Мила нездешней красотой и статью, Не кстати ты взглянула на меня.
Весь род людской – родня по крови красной, Но я напрасно в нежной и родной С собой искал хоть каплю сходства.
Репетитор по русскому языку
|