РУССКИЙ ЯЗЫК И ЛИТЕРАТУРА

Поэзию от художественной прозы отличить трудно, тем более в литературе новейшего времени, когда поэты пишут и верлибром, а прозаики прибегают к стихотворному размеру.

Самым распространенным является мнение, согласно которому поэзию отличает от прозы то, что она экономнее прозы. Действительно, очень часто стихотворение несет в себе художественный заряд целой повести или романа. Однако это признак не только поэзии, потому что, хотя и редко, он проявляется и в художественной прозе. Вот целиком текст рассказа Бунина «Телячья головка».
«Мальчик лет пяти, веснушчатый, в матроске, тихо, как завороженный, стоит в мясной лавке: папа пошел служить на почту, мама на рынок и взяла его с собой.
– У нас нынче будет телячья головка с петрушкой, – сказала она, и ему представилось что-то маленькое, хорошенькое, красиво осыпанное яркой зеленью.
И вот он стоит и смотрит, со всех сторон окружен чем-то громадным, красным, до полу висящим с железных ржавых крючьев короткими, обрубленными ногами и до потолка возвышающимися безголовыми шеями. Все эти громады спереди зияют длинными пустыми животами в жемчужных слитках жира, а с плечей и бедер блещут тонкой пленкой подсохшего тучного мяса. Но он в оцепененье смотрит только на головку, которая оказалась лежащей прямо перед ним, на мраморной стойке. Мама тоже смотрит и горячо спорит с хозяином лавки, тоже огромным и тучным, в грубом белом переднике, гадко испачканном на животе точно ржавчиной, низко подпоясанным широким ремнем с висящими толстыми сальными ножнами. Мама спорит именно о ней, о головке, и хозяин что-то сердито кричит и тычет в головку мягким пальцем. О ней спорят, она же лежит неподвижно, безучастно. Бычий лоб ее ровен, спокоен, мутно-голубые глаза полузакрыты, крупные ресницы сонны, а ноздри и губы так раздуты, что вид имеют наглый, недовольный… И вся она гола, серо-телесна и упруга, как резина…
Затем хозяин одним страшным ударом топора раскроил ее на две половины и одну половину, с одним ухом, одним глазом и одной толстой ноздрей швырнул в сторону мамы на хлопчатую бумагу».
Этот коротенький рассказ о нервном потрясении ребенка открывает безграничный простор для фантазии. В него могут поместиться несколько романов, подобных эпопее Пруста «В поисках утраченного времени».
Или вспомним, как Робинзон допытывался у Пятницы, есть ли у его племени религиозные верования. Пятница их отрицал. Но вот однажды он завел речь о трех мужчинах, которым дозволялось подниматься на гору. Робинзон полюбопытствовал, чем они там занимаются? Пятница, хотя сам не был тому свидетелем, твердо ответил, что они тычут пальцем в небо и произносят: «О!»
Адама можно было бы счесть за величайшего поэта, если бы не эти соплеменники Пятницы. Они вместили в один единственный звук не только все живые существа, которым имя дал Адам, но и вообще все, воплотившееся в Творце. Им воистину удалось проиллюстрировать, что слово – это бог.
Итак, и художественная проза достигает предельной лаконичности. Более того, она способна передать «содержание» поэтического произведения. Единственное отличие художественной прозы от поэзии в том, что проза не способна выразить сокровенную сущность, дать ощущение невыразимости, которое возникает при встрече с поэзией.
Поэзия находится за пределами логически вообразимого. Вот начальная строка стихотворения Батюшкова «Тень друга» –

Я берег покидал туманный Альбиона…

Далее чтение застопоривается. Начинаешь тихо сходить с ума от удовольствия. Что вызвало его? Новизна? Вряд ли. «Альбион» был клише уже при Батюшкове. Эпитет «туманный»? Тоже клише. Необычный порядок слов? Но подобная инверсия и в то время считалась устаревшей. Содержание? Оно банальнее банального, ведь мы с грустью покидаем даже гостиницу, кишащую тараканами, в которой провели всего лишь сутки, а тут речь о поэтичном Альбионе. В этой строке фактически отсутствует содержание. Но почему она так много говорит нашему сердцу? Почему она пленяет своим звучанием? Может быть, тому способствует двойное повторение «л» или, что проявлено ощутимее, перекличка шестикратного «а»? Конечно, аллитерация и ассонанс служат звучности, но каждый способен привести тьму инструментированных стихов, которые как раз из-за аллитераций и ассонансов звучат удручающе, безвкусно, пошло. Теперь, видимо, каждый догадался, что тайна несказанной прелести этого стиха в том, что он создан вдохновенным поэтом.
Поэзия рождается в глубине сердца, а туда ни у кого нет доступа, потому что сердце каждого человека неповторимо. Поэзия – это крик души, крик чаще горестный, чем радостный, сравнимый с криком новорожденного ребенка, лишившегося рая. Все мы слышим этот крик, кое-кто догадывается о его причинах, но никто не знает и не может знать тайны, с которой младенец является на этот свет.

Репетитор по русскому языку

Эстетическое чувство и математика

Художественное произведение является образом. Проникновение в этот образ возможно только и только на основе образной системы. Я нисколько не принижаю роли интеллекта, без участия которого не существовало бы ни одного значительного художественного произведения. Моя мысль заключается в том, что интеллект, каким бы он ни был возвышенным и сильным, порождает не эстетическое, а понятийное, способствуя схоластической отвлеченности.

Слово в стихе - тиран

В тексте художественной прозы слово тоже имеет обычно одно или два значения, если употреблена метафора, ирония и подобное. Однако стоит слово включить в стихотворный текст, как оно стремится стать тираном. Оно обрастает многочисленными значениями, среди которых может оказаться и такое, какое автор вовсе не предусматривал.

Звук и смысл на весах поэзии